Я открыла дверь и почувствовала неладное. Носом. В темноте коридора маячил запах разлагающегося тела. “Недели две будет,” подумалось отчего-то. Ну от чего мне знать как пахнет труп двухнедельной давности? Детективный кругозор? Чпок-чпок, напрасно подергала я выключатель света и мысленно приготовилась падать в обморок при виде неопознанного тела. Глаза начинали слезиться от разъедающего казалось даже пластик фонарика смрада. Что, что, или кто это может быть, в собственной то квартире? Предчувствие и обоняние подвело меня к холодильнику. Если убили, то расчленили, и положили в холодильник, свет вырубился и вот последствия: трупом оказался Гусь. Большой, толстый, жирный, когда-то прекрасный гусь. Когда-то он щипал молодую травку, плескался в хозяйском тазике, гагакал с соседями по сараю, в общем, всем существом готовился стать украшением стола. Что? Ничто в его вселенной не предвещало короткое замыкание проводки и отключение морозилки, куда его нежно упаковала “до подходящего случая” моя мама.

Надо сказать, что с годами жизни в Казахстане я остаюсь, по факту своего пребывания еще здесь, оптимистом, но все стремительнее теряю веру в человечество. То есть научно-популярно я ее потеряла уже давно, и если только не Илон Маск с его марсианской колонией людей, кстати, по-какому принципу будут набирать в этот Ноев Ковчег, я особых иллюзий не строю. Но как прирожденный оптимист, все-таки им, то есть нам, чуть легче живется, приживается с реальностью, ведь я каждый день просыпаюсь и считаю, что наша миссия еще не impossible. И с планетарной точки зрения, взгляд на #цветиказахстан, не должен вызывать тревоги больше, чем тревога за судьбу всего человечества.

“Ты вообще хочешь выйти замуж?” спрашивает меня друг снова и снова. И сам задумчиво добавляет: “Хотя… конечно, институт брака архаичен”. А я задумываюсь снова и снова. Как в том анекдоте про Красную Шапочку: “Дорогу знаю…”.

Сегодня в закрытой группе на ФБ журналисты обсуждали этично ли публиковать (показывать на ТВ) фотографии (видео) трупа погибшего парня. Дискуссия разгорелась такая, что скорее всего идет до сих пор. Кто-то обвинял в аморальности, кого-то в морализаторстве. Опубликовавшие и их защитники упирали на “почему бы собственно нет”, противники эмоционально-сердечно апеллировали к чувствам семьи и обосновывали свой протест несогласием с подспудной пропагандой насилия. Закончилось все, как обычно, предложением выпить. Какую сторону занять в этом гипотетическом споре, если бы вы к нему присоединились, вы решите сами в своей головой, мозг может дружить или нет с сердцем и совестью, а может гордо, обидевшись, стоять один. Мой мозг каждый раз взрывает лишь человеческое разнообразие, их культурных планет, ценностных поясов, глубины чувств, и все по-какой то невидимой матричной шкале, в которой все относительно.

Я проснулась с мутным чувством несозревшего голода. Голода головного, по той еде, которой больше нет. Знаете, такое бывает вот после гостей, в которых был, скажем твой любимый торт “Наполеон”, а ты его не съел, и на утро ты просыпаешься с чувством сожаления, навсегда упущенной возможности. Всю прошлую неделю я питалась исключительно креветками размера “джамбо”, искупанными в глубоко-витаминном составе бульона из всех тайских трав одновременно, горячо-пропитанные перцами, нежно окутанными рисом или лапшой на выбор. В такое утро, после возвращения из мест крайне приятных воспоминаний и ощущений, тебе хочется подольше не умываться, чтобы как бы задержать и солнце и воздух вчерашнего дня на твоей коже.