новое
Я открыла дверь и почувствовала неладное. Носом. В темноте коридора маячил запах разлагающегося тела. “Недели две будет,” подумалось отчего-то. Ну от чего мне знать как пахнет труп двухнедельной давности? Детективный кругозор? Чпок-чпок, напрасно подергала я выключатель света и мысленно приготовилась падать в обморок при виде неопознанного тела. Глаза начинали слезиться от разъедающего казалось даже пластик фонарика смрада. Что, что, или кто это может быть, в собственной то квартире? Предчувствие и обоняние подвело меня к холодильнику. Если убили, то расчленили, и положили в холодильник, свет вырубился и вот последствия: трупом оказался Гусь. Большой, толстый, жирный, когда-то прекрасный гусь. Когда-то он щипал молодую травку, плескался в хозяйском тазике, гагакал с соседями по сараю, в общем, всем существом готовился стать украшением стола. Что? Ничто в его вселенной не предвещало короткое замыкание проводки и отключение морозилки, куда его нежно упаковала “до подходящего случая” моя мама.
Ночь я провела нервно. Так же, как и другую, за несколько дней до этого. В ту, другую ночь я тоже готовилась, что гусь, стать украшением стола, но делового. Перед моим воспаленным стрессом сознанием проносились строчки из моей речи, тщательно подготовленной, логически выверенной, контентно-наполненной. Я волновалась так, словно мне предстояло выступать в паноптикуме нобелевских лауреатов, с защитой школьного реферата на несуществующую тему. Черновик в голове дописывался и дополнялся, как гугл-документ, в режиме реального времени. Я только успевала ловить себя на мысли, что никогда так не волновалась. Адреналин не давал уснуть, сердце билось так, что басом отдавалось в левом ухе. Надо сделать пробежку, подумала было я, но второй час ночи. Уснула я с трудом и с таблеткой снотворного.
Утро. Свет воображаемых софитов. Я стою перед почти двумя десятками людей, читай как воображаемыми “нобелевскими лауреатами”. И не могу сказать ни слова. Не в переносном смысле, а в единственном, прямом. Как Джилл Тейлор, когда описывала каждый момент переживания обширного инсульта, в тоже самое время наблюдая его, будучи ученым, я впервые в жизни стояла оцепенев, но продолжая осознавать это уникальное для меня состояние. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного! Мой мозг словно застыл в стоп-моушене, и вот я вижу каждый элемент траектории движения мысли. Вот ее толстый канат пролегает сквозь хорошо известные извилины, вот я его теряю, вот я попадаю в место, которое я никогда не думала существует в моей голове – под названием “Пустота”. Я прекрасно вижу ее бежеватый цвет, замшевую поверхность, с небольшими спорадическими дырочками, и понимаю, что я выйти из нее, используя вход я не смогу. На какое-то мгновение мне даже нравится там. Но тут я вспоминаю, что меня “ждут” люди, и тороплюсь найти выход.
Вот уже несколько недель я пытаюсь осознать, что же со мной произошло. Боюсь, что сам факт уникальности события волнует меня больше, чем “эпик фейл”. Я как-то даже тайно рада, что после “стольких лет” работы со мной могут происходить подобные вещи. Я встревожена! Меня волнуют люди до потери памяти! Дальше мысль опять теряется в догадках, и нам еще предстоит долго изучать данный феномен “короткого замыкания” при стрессе. Если у вас есть гипотезы, пишите на wtf@whoknows.world
Каппадокия – очаровательна! Ох, о чем это я… Пишите!