новое
Сижу в “придорожной” кафешке Франкфуртского порта и как-то понимаю или оправдываюсь… мне нужно было выпить этот худший кофе, съесть эти несъедобные фрукты в йогурте, настолько обильно политые медом, что они одни могут вызвать гликемический криз, и смотреть на снующие туда-сюда воздушные корабли, загружающие и разгружающие тонны пассажиров. И все это для того, каждый раз для того, чтобы заново ощутить параллельность миров и жизней миллионов человек, никак не соприкасающихся друг с другом. Вот, молодая и толстая официантка-мулатка собирает грязную посуду со столов, на лице усталость от жизни в 7 утра. А приехала на работу поди к 6, встала и того раньше. Тряслась в метро, с пересадкой на автобус, клевала носом с плеером в ушах.
За соседним столом молодая рабоче-крестьянская семья, скромно, скучно одетые в клетчато полосатые одежды, аккуратные прически, тоска. Двое детей шустрят по залу с айпадами. Когда я вижу пары в ресторанах, то всегда всегда смотрю – разговаривают ли, устремлены ли их глаза друг на друга, жив ли интерес… Одной из фобий, внушенной мне уж не помню кем, стал страх молчаливого ужина вдвоем. Такого, когда и поговорить уже не о чем. И каждый молчит о своем, потупя глаза в тарелку. Помню, раз, я даже скандал устроила, лишь бы не молчать. Но эти двое за соседним столом не молчат, а точнее, у них нет такой возможности – дети беспрестанно требуют внимания. А вот оставь их вдвоем…
Оглядываюсь по сторонам. Ровно за мной уже второй час сидит джентльмен в синем пиджаке, из кармана которого выглядывает бордовый платочек, в очках (почти как с пенсне), в руках его раскрыта газета (ох уж этот олдскул), а на столе давно остывшая чашка капуччино. Вдруг, он встал, аккуратно сложил газету, сложил свои вещи в кожаный портфель, посмотрел на часы в телефоне, и исчез в воздушных коридорах. И таких, таких джентльменов, семей, официанток, сотни сотни сотни.
А вы знали, что в одном большом самолете 7 миллионов деталей?
Любой повод хорош для путешествий.