новое
Здравствуй,
Спасибо тебе, что пишешь. Когда я уезжала, Лучия сказала: «В большом путешествии, ты будешь лететь вокруг света, как воздушный шарик, и важно, чтобы кто-нибудь держал твою веревочку». Твои письма — эта веревочка.
Ты не спрашиваешь, где я. Да так ли важно. Ты спрашиваешь, как я. И это самый главный вопрос. Может пройти сто лет одиночества и один вопрос вернет нас на одну взлетную полосу разговора душ: «Как ты?». Один телефонный звонок разрывающий ночь. Один вопрос, соединяющий нас. Странно, что при всей поверхностности этого американского «Хау а ю?», не вызывающее ничего кроме желания натянуто улыбнуться, такое же простое русское «Как ты?» пробуривает тонну смысла в мысли и желания рассказать про всю свою жизнь. Казахский парень Адылет в Сан-Франциско поделился: «Когда меня спрашивают «Хау а ю?», я ведь начинаю рассказывать.» Вот оно столкновение культур первого уровня.
Но я знаю, что когда ты спрашиваешь меня «Как ты?» я не могу отделаться молчанием или натянутой улыбкой. Я знаю, что ты ждешь тонну смысла. Я жду ее от себя. Кто еще заглянет внутрь, если не ты.
То, как я сейчас — я выбрала. А значит, я счастлива. Это не первый выбор. И я часто ошибалась. Но никогда не сожалела. Как жалеть о том, что сделал сознательно выбрав? По мне так нет сложнее существования, чем жить чужими выборами, решениями, которые сделали за тебя, ожидания других, которые ты принимаешь за свои. Освободиться «от шелухи», как говорит Зау, вот что значит для меня сделать свои выборы сейчас. А это значит распознать в себе себя.
Ведь ты не можешь даже на минуточку побыть никем другим. Можешь чувствовать себя кем-то другим, но это ведь из разряда лицедейства, в котором я никогда не была сильна. Нет ничего больнее, когда ты показываешь свое истинное, что воспринимается как показное. Но, друг мой, это больно только первые несколько раз. Будь уверен, что это — как говорит великий философ Мамардашвили — «индивидуация» — процесс созревания или развертывания, для которого требуется сознательная и абсолютно искренняя сосредоточенность на интрапсихическом. И если первую часть жизни ты проводишь в адаптации под внешние факторы, будь то ожидания, воспитание, влияние ранних опытов, то вторую нужно посвятить самоактуализации… Собственно чем я сейчас и занимаюсь.
Люди как фильтры. Я просачиваюсь сквозь их взгляды на жизнь, любовь и неприятие, полное непонимание и восхищение, желание быть и любопытство, пристальные взгляды, шумные вечеринки, и невысказанности. И всегда подсознательно жду вопроса — как ты? И даже если они не спрашивают, я не обижаюсь, ведь это привилегия близких людей. Это своего рода тест на близость. Если ты думаешь о человеке, и внутри можешь его спросить его участливо, как себя, заглядывая внутрь, как в глаза — как ты?… это твой друг. Родная душа. Или вот так вот, немного с прищуром, широкой улыбкой, похлопывая по плечу : ну… как ты, Лариса Ивановна? А может быть в минуты душевного раздрая он один приедет, сядет перед тобой, плачущей, молча обнимет и ничего спрашивать не будет. Также как и тогда, когда ты светишься от счастья, он все поймет и в простреле взгляда через комнату прилетит: «я все знаю. я счастлив за тебя». Но когда ты далеко, когда жизни — ритмы разных песен, так хорошо получить от тебя простое «как ты».
Я так, как бывает в пути. Ты знаешь, я не привыкла ныть, да и не о чем. Разве только о том, что ты не рядом, когда я смотрю на облака, опеленовывающие голден гейт, смотрю в окно вагона, мерно качающего меня с мыслями, когда в стопятьдесятый раз рассказываю о том откуда родом «стан» — тут ты бы особенно пригодился, когда в голове крутится непереводимая на английский шутка, когда не хочется никуда идти, как сегодня.
Я так, как бывает в пути. Любопытство тянет меня на все говорить «да», гугл-карты ведут меня по всем «да» маршрутам, осторожность порой сковывает мой центр контроля, праздность разрешает часами сидеть в парке на скамейке, глаза больше чем желудок, чемодан стал моей гардеробной, ленивый интраверт спорит с активной жизненной позицией, поднимается с кровати и идет по «да» маршрутам, садится и расшифровывает интервью, назначает новые.
Я так, как бывает в пути одной. Твой график зависит только от тебя и от погоды, и больше ни от чьего несварения желудка. За все время редкий был день, когда я одна, как сегодня. Иногда тяжело поднимать чемодан на второй этаж, но обязательно кто-нибудь да поможет. И чемодан я уже заменила на сумку-рюкзак. Я сходила на все доступные концерты классической музыки без зазрения совести, стояла перед картиной Пикассо, потом сидела перед ней, сходила кругом, и вернулась к ней снова. Каждый день я прохожу по минимум 5 километров пешком. Одно плохо — мало читаю, оправдываю это чтением судеб человеческих.
В общем, спасибо, что спросил. 🙂