новое
Утро было серое, я выглянула из окна, которое выходит на типичный астанинский пустырь: огороженная забором бывшая стройка, непонятного состояния: то ли до сих пор в процессе, то ли замороженная. Посреди пустыря когда-то видимо было болотце, или какая-то речная лужа, так как вбитые в него бетонные сваи до сих пор подкисают, подмоченные грунтовыми водами. Может быть и стройку из-за этого забросили. Утро было серое, я было уже задернула занавеску, но вдруг увидела какое-то живое белое пятно на серой луже заброшенной стройки. По пластилиновой жиже вышагивала стайка гусей-лебедей. Я не знаю как выглядят перелетные гуси, но они были белого цвета, и их было штук 30-40 не больше. Вожак шел впереди и как бы недоумевал – куда делось озерцо, на которое мы всегда прилетали при кочевке. Гусыни также неуютно оглядывались по сторонам, задумавшись о правильности выбора главного в стае. Понаблюдав за ними минуту-другую, я поторопилась на мастер-класс Кйолла Нордстрома, прилетевшего из Стокгольмской Бизнес Школы, чтобы рассказать о своих идеях мирового экономического устройства. Я была отчего то впечатлена, что можно вот так вот сидя где-то посреди заброшенной стройки, перейти дорогу и оказаться на бесплатном мастер-классе бизнес-гуру, книжку которого “Бизнес в стиле фанк” я когда-то читала.
Кйолл, долговязый, в funky белых кроссовках и очках в черной оправе, выделяющей глаза на его блестящем скальпе, стоял посреди огромного зала, рассчитанного как минимум на аудиторию размера давосского форума. За его спиной мелькал безупречный бесшовный бесконечный LED-экран, достойный лучших конференций мира. Я села на первый из 20 пустых рядов, по остальным в хаотическом порядке разбросались волонтеры, привезенные студенты и сотрудники Астана Инновейшн, ради которых видимо Къолла и выписали из Швеции.
“Как вы думаете, зачем в век технологий и видео-конференций мы до сих пор организовываем подобные мероприятия?” – резонно обратился к полу-пустому залу профессор Нордстром. И это было бы сарказмом с его стороны, не будь его приезд щедро оплачен казахстанскими налогоплательщиками, и он продолжил свою мысль: “Важность создания физической среды общения не может быть недооценена”. Чтобы хоть как-то компенсировать человеко-часы bestselling автора, я включила свою первую трансляцию на Перископе. Так что пересказывать его двухчасовое выступление не стану, можете найти запись вещания.
Однако, главные высказанные мысли профессора стоят внимания:
1. Мировой экономический порядок сегодня – это матрица, которая в эпоху технологического доминирования очень быстро делит мир на “эффективное” и “неэффективное”.
2. Мы переходим из парадигмы “стран”, в парадигму “городов” – урбаний, из эпохи мультинациональных корпораций в мультигородские. Через несколько лет 85% населения Земли будет жить в городах. А всего через каких то 30 лет, населения на этой Земле будет 9,5 миллиардов человек, после чего начнется его снижение. Собственно, мы уже видим индекс “вырождаемости” растет не только в Европе, но и в России.
3. Разрыв между количеством знаний, объем которых растет каждый день и способностью человека их осваивать. Мысль профессора заключалась в том, чтобы преодолеть этот разрыв – необходимо собираться в кучки, кооперироваться, не только людям, но и организациям: компаниями, университетам, фондам. Хотя, если верить ученым, через 30 лет нам и не нужно будет ничего “осваивать”, так наша память будет до бесконечности расширена “облачными сервисами”, а Британнику мы сможем проглотить пилюлей за завтраком, как и новый язык на обед.
Но больше всего мне запомнилось его мысль относительно “tacit knowledge” – “неявных знаний”, которые впику “сформулированным” (“articulate”), читать как “прошлый век”, присутствуют корнями в месте пребывания. Что-то вроде воздуха, который другой в Кремниевой долине, в который люди, работающие там из 180 стран, выдыхают эти знания. И повторить, или экспортировать этот воздух, как мы это любим делать, допустим, в Казахстан, никак не получится. We are dooomed, в тот момент подумалось мне, сидя в пустом зале, где ни явных ни неявных знаний не наблюдалось. Не наблюдалось их и на перерыве, в громадном Дворце независимости, когда я пыталась заглядывать людям в глаза, чтобы завязать хоть какое-то подобие разговора, но масса непонятно откуда вдруг взявшихся черных пиджаков аккуратно выстроилась за едой.
Я не стала дожидаться второй части выступления глубокоуважаемого профессора, захотелось физически покинуть сюрреализм происходящего, с чем я вышла на растерзание сурового степного ветра. В своем новом пальто нежного кремового цвета я была как заблудившийся гусь, приземлившийся на заброшенной стройке посреди болота. Реализма ситуации мне добавила пронесшаяся по дороге поливалка, мощной струей разнесшей жидкую дорожную грязь на мое девственно чистое пальто. “Урбанизейшн и инновейшн”, – молча вздохнула я и отерла брызги с лица.