Kum Hee Choi. A story of Koreans reunification beginning. КУМ ХИ ЧОЙ. Одна на миллион.

История начала объединения Северной и Южной Кореи.

Найти Кум Хи Чой мне помогла одна статья на Блумберг, в которой описывался опыт северных корейцев, которые переселились в Южную Корею. Корреспондент Блумберг Юлим Лим, из Сингапура, поделилась контактами некоторых из них. Пришлось искать переводчика в Сеуле, так как не говорю на корейском, в итоге, в группе на Фейсбук, откликнулась Ха Ын Ким, русскоговорящая студентка, из Бишкека, которая в возврасте 16 лет переехала в Сеул с родителями. Ха Ын списалась с Кум Хи, которая без лишних объяснений согласилась на интервью, и мы договорились о встрече в одном из кафе на станции Гуарим.

История северно-корейских переселенцев мне стала интересной, как одна из самых больших возможностей трансформации, кардинальных, мировоззренческих, человеческих.

Я волновалась. Не хотелось тревожить воспоминания человека, а больше сконцентрироваться на опыте адаптации, который в приниципе нелегко дается людям. Политический конфликт, разделивший народ на две противостоящие стороны, вот уже более 50 лет, находящихся в состоянии постоянного возбуждения, бряцающие оружием, в том числе низкопробного пропагандистского толка, никак не находит разрешения. Уже отходит то поколение, чьи семьи были разделены войной, а новое, кажется, не сильно ассоциирует себя друг с другом. Для обеих сторон, все это по-прежнему политика, а не личная трагедия, преодолеть которую возможно теперь только долгой и упорной работой, ведь самые большие барьеры возникают в голове.

История Кум Хи Чой одна из 25,000 тех корейцев, которые смогли обмануть систему и сбежать из севернокорейской матрицы. Путь беженцев лежит через Китай, где они по несколько лет пытаются получить документы, выживая за счет почти неоплачиваемой работы, ради крова и риса. Пробираясь через несколько стран они попадают наконец в Южную Корею. Вот в этом выступлении на TED, другая беженка Хен Си Ли, рассказывает свой опыт.

Семья Кум Хи Чой перебежала границу в составе шести человек, что довольно сложно, обычно люди это делают по 1-2 человека, чтобы не быть пойманными. Мама Кум Хи решилась на этот шаг, убедив своего мужа, который старше ее на 14 лет, после того, как в доме не было еды 2 дня, и трое ее детей голодали. Она сдавала кровь 3 раза, чтобы получить немного риса, но этого хватило ненадолго. А в Китае, по слухам, рис ели даже собаки. То, что на этот шаг решилась именно мать, объясняет факт, что из всех перебежавших, 70% — женщины с детьми.

Когда Кум Хи описывает разницу между “зажиточным” и “бедными” северными корейцами, все сравнение сводится к тому что они едят: “богатые” едят рис, а “бедные” — “тюги” — воду от риса. Состояние голода настолько плотно заполняет твое сознание, тело, что ни о чем другом ты думать не можешь. Ни о каком восстании. “Это как диета, но она никогда не заканчивается”, — говорит Кум Хи, пытаясь объяснить это человеку, незнакомому с вечным голодом.

Оказываясь с Южной Корее, подавляющее большинство не могут адаптироваться. Картинка райской жизни, которую они рисовали себе будучи еще по ту сторону границы, иллюзия богатой и легкой жизни, рая, сказки, разбивается о суровые реалии жестко-конкуретного южно-корейского общества (прим. Южная Корея занимает первое место по количеству самоубийств). “Они не берут меня на работу, потому что я из Северной части”, — так начинают складываться комплексы, люди замыкаются в себе, начинают скрывать свое происхождение, живут коммунами, общаются только друг с другом. Есть и такие, которые уезжают в другие стране. В 2005 году, Северная Корея разрешала вернуться репатриантам, были такие, которые вернулись.

‍

“Самая главная проблема всех северных корейцев — самоидентификация. Кто я?”, — рассуждает Кум Хи, “Есть две вещи, которые северные кореянки хотят сделать здесь: первая — пластическая хирургия, а вторая — поменять имя. Я думаю, что, когда они приезжают, то разочаровываются и начинают не любить себя, хотят мимикрировать и сразу стать южными. Но между нами есть большая разница, и невозможно изменить себя, невозможно поменять родителей, человек остается тем, кем он и был.

Например, одна девушка, северная кореянка, поступила в Университет, и за три года учебы никому не говорила откуда она. Когда я узнала об этом, у меня болела душа. Потому что, если бы она просто сказала, то люди бы нормально к этому относились. Но, скрывая, встает вопрос: если бы ее в какой-то момент ее спросили как она относится к северным корейцам? Ведь большинство южных бы ответило, что не любят северных. А она…? Что бы ответила она? Это страх, который они никак не могут перебороть. И мне за них больно.

Я горжусь тем, что я северная кореянка.

И это смогла понять только уехав из Северной Кореи, пройдя все испытания. Я не стесняюсь говорить откуда я родом. Часто, здесь, просто в такси люди спрашивают откуда я, и я прямо говорю: “Из Северной Кореи. Удивились? :)”, и тогда уже не мне становится неудобно, а спрашивающему человеку.

Я горжусь тем, что я испытала то, что многие люди здесь даже не представляют: голод, например. То, что я уехала со своей Родины, пробудило во мне желание помочь своей стране. И для других Родина — это место, куда ты можешь вернуться в любой момент. Для меня совсем иначе. Осознания Родины для меня стало совершенно другим, и есть большая мотивация сделать что-то для нее. Будучи одной из первых, кто приехал в Южную Корею из Северной, я думаю об этом как о возможности заранее начать воссоединять нации. Куда бы я ни пришла, с кем бы я ни говорила про Северную Корею здесь, все это уже способствует воссоединению. И когда воссоединение произойдет, я буду на той самой соединяющей середине.

Я не просто верю, что две страны воссоединятся — это обязательно произойдет.

Понятно сразу, что со стороны южных корейцев будет большой негатив и неприятие, и это нормально. Поэтому, когда будет объединение, основную “работу” по адаптации должны будут сделать северные корейцы. Конечно, здесь уже больше знают о Северной Корее, особенно более молодое поколение. Но проблемы будут. И в этом большая задача для северных корейцев перестроиться, для этого надо будет много работать над собой”.

‍

Кум Хи живет в Южной Корее уже 13 лет, счастлива с мужем, южным корейцем, которого встретила во время своей поездки в Австралию, работает специалистом по стратегическому планированию в инженерной компании. Сейчас ей 31 год (и 32 по-корейски, считая внутриутробные недели).

Она написала книгу “Путешествие Кум Хи”, как говорит: “не потому, что у меня писательский талант, а чтобы создать как бы пособие, без политических подтекстов. В корейском языке есть выражение “онни-нуна” — так обращаются к старшей сестре, либо к очень близкой подруге. И я написала эту книгу как старшая сестра, которая приехала из Северной Кореи, и рассказывает о своей жизни. Как жила, так и рассказала, с картинками, для того, чтобы южные корейцы могли свободно прочитать о Северной Корее, описанной в дружественном тоне”.

Глядя на ее светлое, радостное лицо, невозможно предположить сколько трудностей она перенесла. Открытая, добрая, участливая, когда в один из моментов, я расплакалась, рассчувствовавшись за нее, она вскочила, прибежав с салфетками.

“Многие люди дают советы, когда тяжело. Но по себе знаю, что пока человек не испытает на себе, то эти слова не воспринимаются. Вроде бы и понимаешь, что надо прислушаться к советам, но когда тебе сложно, кажется, что никто не может утешить только советом.

Но в один день, когда я пришла домой и стала плакать, говоря своему отцу, что ненавижу Южную Корею, то он спокойно сказал: “Просто подумай о том, что ты одна из 20 миллионов, которая смогла выбраться из Северной Кореи”. И в тот момент я поняла, что я одна на миллион… Это помогло мне начать познавать смысл своего существования — в силу своих возможностей, помочь воссоединению народа, и адаптации северных корейцев”.

Когда я попросила Кум Хи вспомнить самую большую сложность в ее жизни, безотносительно опыта перебега, она надолго задумалась, и вернулась ко мне с улыбкой: “Ничего не приходит в голову! Представляете!”.

Правда, через некоторое время в процессе разговора, Кум Хи вспомнила…: “В прошлом году я потеряла двух детей, выкидыши. Я столько плакала, каждый раз, когда просто видела детей, на улице, по телевизору, двоюродная сестра родила, а я плачу. Было так тяжело. Но я подумала об этом глубже, и стала благодарить Бога. Потому что в будущем, тот ребенок, который придет в нашу семью, мы сможем его любить еще больше. И думаю не о том, что как я рожу ребенка, а как он придет в нашу жизнь.

Я знаю, что в будущем будут еще сложности. Не хочу лгать себе, и говорить, что не будет тяжело.

А вообще, когда тяжело, я говорю себе: “И это тоже пройдет”. Мне эти слова всегда помогали по-жизни. Мой отец очень любит стих Пушкина:

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило”.

Уже выключив диктофон, мы еще долго сидели в кафе, ей было интересно, как я живу, как живут другие корейцы в Казахстане. Интересным показался тот факт, что мы обе кореянки, которые были рождены в “Советском Союзе”,  вместе прожили период распада системы, и так по-разному прожили становление.

Прощались на улице долго, приглашая в гости: “В следующий раз, когда будешь в Сеуле, остановишься у нас, мы как раз с мужем переезжаем в новую квартиру!”, — обнимая меня, говорила Кум Хи. Я от всей души словами и внутри желала ей на прощание счастья. И да, я тоже хочу увидеть воссоединение Кореи.

Лариса Пак для 30UP.org

Сеул, Южная Корея, 7 марта 2014